Они сотворены для большого подиума,
Они созданы для глянцевой обложки,
Когда лицезрю их, лишаюсь мгновенно своего ума,
Ох уж эти длинные ножки.
А эти формы классической шестиструнной гитары
Упругость и мягкость всегда в себе сочетали.
Когда обнимаю их, я просто в ударе,
Ох уж этот животик, попа… в общем, я о талии.
А эти чарующие взгляд, манящие к себе холмы,
Как две аппетитные дыньки на фарфоровом блюде.
Касаясь их, хочется сочинять и распевать псалмы,
Ох уж эти упругие груди.
А верхние нежные ласковые конечности,
Не позволят мне никогда умереть со скуки.
Хочется уединится с ними в бесконечной вечности,
Ох уж эти заботливые руки.
А эти алые припухлые влажные губки!
До неприличия обольстительны, шибко,
Прикусившие нижнюю из них — белоснежные зубки.
Ох уж эта лучезарная улыбка.
А эти два огромных серо-зеленых близнеца,
Как нетронутые амазонские девственные леса.
Когда гляжу в них, немеют мышцы моего лица,
Ох уж эти жгучие глаза.
А эти длинные волнисто-кудрявые кущи,
Всегда при осеннем ярком параде:
Соломенные, золотистые и пуще,
Ох уж эти с переливами пряди.
Но самое главное и важное в этом теле —
Этот любимый вкус, запах, аромат,
Который ощущаешь в постели
И ты так счастлив и ты так рад.
Посвящается моей любимой.
